Российская пиратская партия
Это отдельный вопрос для дискуссии между правящими
и оппозиционными политическими силами.
Многие говорят, что надо навести порядок.
Не хочу высказываться на этот счет.
Это общество должно само решить.
Но, в принципе, чем меньше ограничений, тем лучше,
несмотря на все негативные моменты.
Президент Российской Федерации
Владимир Путин
По данным американских экспертов, именно Россия является мировым лидером по объему контрафактной продукции в сфере интеллектуальной собственности, и экономические потери от этого, по мнению тех же экспертов, «ошеломляющие». Реализация и осуществление эффективной защиты авторских и смежных прав даже оговаривается специальным условием присоединения России к Всемирной торговой организации (ВТО).
В ответ на многочисленные обвинения со стороны США в том, что Россия наряду с Китаем является мировым лидером по объему контрафакта, российские эксперты постоянно заявляют об уменьшении доли нелицензионной продукции на отечественном рынке и склонны считать эти обвинения в большей мере политическими. Впрочем, пиратство неискоренимо и подобного рода «исследования» можно получить по любой стране и трактовать их как угодно. Например, после очередной антипиратской акции в Америке правоохранительные органы заявили, что клеймо «украдено в Нью-Йорке» можно поставить на 20% пиратских DVD во всем мире, а вину в распространении пиратской продукции можно возложить и на США.
Официальные пиратские партии
Что касается «организованных» пиратов, то Россия находится далеко не на первом месте — родоначальником пиратского движения стала Швеция. Именно там год назад появилась первая так называемая пиратская партия (http://www2.piratpartiet.se/the_pirate_party). Чуть позже аналогичная партия была зарегистрирована в США (http://www.pirate-party.us/), а затем к этому движению присоединилась Германия, где также растет недовольство неоправданными перегибами в борьбе за интеллектуальную собственность. А вот в России пиратская партия (http://pirateparty.ru/) основана совсем недавно, и пока ее появление особого резонанса в обществе не вызвало — все-таки, что бы там ни говорили американские эксперты, пиратство не является для России проблемой первостепенной важности.
Пиратские партии отрицают законодательные ограничения на интеллектуальную собственность и использование копирайтных материалов в том виде, в каком они существуют сейчас, и настаивают на реформе законодательства об авторском праве. Несмотря на общую идею, объединяющую пиратские партии, есть у них и некоторые разногласия в подходе к проблемам авторского права. Наиболее радикальной в плане последовательного отрицания ограничений сегодня является шведская партия. Ее члены ратуют за отмену всех нематериальных прав собственности (в первую очередь, авторского и патентного права), а также выступают за неучастие в международных организациях по защите авторских прав. Причем шведская пиратская партия от призывов уже перешла к конкретным действиям. Например, она открывает специальные сервисы для обмена файлами, которые позволяют скрывать настоящие IP-адреса пользователя. Таким образом, правоохранительные органы и владельцы авторских прав не могут отследить пользователя и предъявить ему какие-либо обвинения.
Сайт шведской пиратской партии
При всем этом шведская пиратская партия существует абсолютно легально (перед последними шведскими выборами высказывались даже предположения, что она сможет набрать достаточное число голосов среди молодежи страны, для того чтобы войти в парламент), а недавно она основала свою молодежную организацию «Молодые пираты», которая насчитывает уже более тысячи членов, и на этом основании, по шведским законам, имеет право получать финансирование от шведского правительства.
Княжество Силенд (Principality of Sealand) —
самопровозглашенное микрогосударство
в Северном море в шести милях от побережья
Великобритании
Сейчас шведские пираты ищут способ радикально обойти закон о защите авторских прав. Например, шведская файлообменная сеть The Pirate Bay («Пиратский залив»), пользователи которой бесплатно обмениваются гигабайтами музыки и фильмов, начала сбор средств для приобретения морской платформы Sealand, которую собственник провозгласил суверенным государством — княжеством Силенд (Principality of Sealand). Пираты собираются купить остров-платформу, а вместе с ним и статус независимой территории, на которой не будут действовать принятые во всем остальном мире законы, в том числе и закон об авторских правах. Именно там шведы планируют поставить сервер The Pirate Bay, а также будут предоставлять гражданство Силенда всем, кто преследуется в других странах за нарушение авторских прав.
Американская партия к законодательному регулированию более лояльна и не поддерживает свободное распространение копирайтных материалов. Единомышленники из Германии тоже не призывают к полной отмене авторского права. Тем не менее и они считают, что область действия авторских прав необходимо сузить, исключив из нее софтверные, генетические и сельскохозяйственные патенты. В сфере интересов немецких партийных пиратов находится в первую очередь возможность бесплатного копирования информации посредством цифровых технологий. Ограничение свободы распространения информации тормозит развитие цифровой индустрии Интернета, а значит, и технологическое развитие цивилизации в целом. Получается, что законодательство пытается наложить запрет на право граждан свободно обмениваться информацией.
Сайт американской пиратской партии
К реформированию авторского права и патентного законодательства стремится и российская пиратская партия (РПП), ставшая частью международного движения, начало которому положила Швеция. В частности, оргкомитет этой партии резко критикует недавно принятый Государственной думой РФ «Закон о персональных данных», утверждая, что он идет вразрез с принципами неприкосновенности частной жизни. Партия призывает правозащитников, политические силы и граждан России начать общественную кампанию протеста с целью «законодательного недопущения подобных решений».
Copyleft журнала New Scientist Известный американский журнал New Scientist однажды решился на беспрецедентный для западного издательского мира эксперимент по публикации одной статьи на условиях copyleft (или, как говорят программисты, на условиях «открытого кода»). Статья называлась «Большая раздача» (“The Great Giveaway”) и была посвящена проблеме авторских прав в цифровую эпоху. Эту статью можно было копировать, публиковать и даже редактировать без спроса, но при выполнении следующих условий лицензии copyleft (на самом деле, это совсем не та General Public License, под которой распространяется операционная система Linux):
Этот эксперимент вызвал живой отклик у общественности. Конечно, идеи copileft’а трудно экстраполировать на другие цифровые продукты, отличные от программ (например, подобное распространение музыки потребовало бы создания новых схем финансирования авторов), но ничего невозможного в этом пути нет. |
Простота хуже воровства
Прежде чем обсуждать достоинства и недостатки пиратских движений, давайте выделим то действительно рациональное зерно, которое побуждает многих людей поддерживать их. Во-первых, отметим, что само понятие «пират», которое все чаще упоминается в прессе, ко всем областям интеллектуальной деятельности применять по меньшей мере некорректно. Изначально представители музыкальной киноиндустрии называли так тех, кто нелегально распространял фильмы и музыкальные записи, а теперь, когда интеллектуальной собственностью считается и авторское право, и патенты, и секреты производства, и торговые марки, к пиратам часто причисляют даже тех, кто просто использует чужие идеи или знания, что пока никакими законами не запрещено, — появился даже специальный термин — «интеллектуальное пиратство». Если так и дальше пойдет, то вскоре встанет вопрос о запрете на преемственность в развитии науки и культуры!
Конечно, чиновникам и законодателям проще разработать единый закон, но в результате применения обобщенного термина «интеллектуальная собственность» смешиваются разные, порой даже несовместимые друг с другом понятия, в следствие чего их смысл искажается вплоть до полной потери разумного содержания. Становится все более очевидным, что использование общих подходов ко всем интеллектуальным видам деятельности оказывается выгодно только тем, кто заинтересован в этой неразберихе ради личной выгоды, а никак не для прогресса человечества в целом.
Между тем изначально законы принимались отдельно по каждому виду интеллектуальной деятельности, по-разному развивались и имели свою специфику. Причем законы специально разрабатывались так, чтобы выгоду от их применения получало прежде всего общество в целом, а не конкретные авторы или изобретатели.
Например, патентное законодательство было задумано только для того, чтобы изобретатели не скрывали своих открытий и изобретений в надежде получить личную выгоду от их использования. Общество, по сути, заключало с авторами идей взаимовыгодный договор, по условиям которого изобретателю давалось исключительное право запрещать другим лицам в течение фиксированного периода времени осуществлять, использовать и продавать запатентованное изобретение, а взамен изобретатель публично раскрывал его подробности. Таким образом, изобретение или открытие не пропадало для общества и служило на благо прогресса даже в том случае, если автор по тем или иным причинам не мог его реализовать. Практика показала, что патентное законодательство себя оправдало, но это совсем не означает, что подобный подход был лучшим, и уж тем более не значит, что он применим и для других областей интеллектуальной деятельности.
Авторское право изначально разрабатывалось прежде всего для содействия развитию литературы и искусства в целом, а не для обогащения отдельных авторов, галерей или издательств. Например, первые попытки введения авторства на художественные произведения были предприняты еще в отношении древнегреческого поэта Гомера. Дело в том, что до Гомера существовало исключительно устное эпическое творчество, которое принципиально не поддерживало никаких авторских прав. Однако поэмы такой длины и столь сложной структуры, как «Илиада» и «Одиссея», не могли сохраниться в устной эпической традиции, в которой важнейшую роль играла импровизация. Соответственно те поэты, которые пытались воспроизводить «Илиаду» или «Одиссею» по памяти на слух, неизбежно разрушали стройную композицию поэмы, пытаясь каждый на свой лад сделать ее лучше. Поэтому было решено зафиксировать тексты письменно с указанием оригинального авторства Гомера (ведь по «Илиаде» и «Одиссее» в свое время учились читать, как по учебнику). Причем за неимением бумаги произведения высекали на камне, глиняных табличках или процарапывали на коже. Установить зависимость от носителя произведения никому и в голову тогда не приходило, так как плоды человеческого гения должны были идти на пользу всему обществу, а не отдельной его части. Теперь же вместо фиксации самого художественного произведения авторское право сосредоточилось на его носителях, принципах копирования и защите получения прибылей издателями.
Законы о торговых марках и знаках обслуживания разрабатывались вовсе не для того, чтобы способствовать деловой активности или брендингу компаний, а должны были регулировать маркировку товаров и услуг, которая повышала ответственность продавца за них и подтверждала их качество. Сегодня же, под влиянием общих тенденций унификации и расширения понятия «интеллектуальная собственность», законодатели включили и эту область в общую схему, поддерживая и стимулируя рекламу, а не интересы покупателей и общества в целом.
Таким образом, в результате общего подхода к понятию «интеллектуальная собственность» в одну кучу сваливаются несовместимые области и виды деятельности, которые до сих пор регулировались разными правилами и законами, причем о том, что эти законы разрабатывались исключительно в интересах общества, а не отдельных индивидов, все уже давно позабыли.
Сегодня, услышав об интеллектуальной собственности применительно к чему бы то ни было, все больше склоняются к принятию общих мер и руководствуются общими принципами, даже невзирая на то, что регламентирующие их законы разрабатывались независимо и различаются и в целях, и в методах, и в деталях.
Забавно, что патентное законодательство, которое когда-то считалось наиболее спорным с точки зрения интересов общества, является сегодня самым либеральным в смысле закрепления интеллектуальной собственности за автором и предполагает меньший срок защиты его прав, нежели авторский копирайт. Ведь не раз утверждалось, например, что патенты тормозят научно-технический прогресс, позволяя монополизировать какие-то достижения и методы, при этом сотни тысяч патентов положены на полку и не используются. Но посмотрите, сколько бумаг необходимо оформить для регистрации изобретения, как трудно доказать его новизну и оригинальность (которые являются необходимыми условиями его регистрации) и, наконец, сколько надо заплатить, чтобы запатентовать его в той или иной стране! При этом совершенно бессмысленный и малоценный для общества поп-шлягер достаточно один раз записать, а какой-нибудь анекдот — напечатать («зафиксировать в осязаемой среде выражения»). К тому же в большинстве стран регистрация копирайта, в отличие от патентования, относительно проста и недорога.
Общественная защита такой продукции приводит к тому, что именно ширпотреб становится все более выгодным для издателей, в результате чего наблюдается засилье низкопробной музыки, литературы и прочего интеллектуального «мусора».
Таким образом, унификация понятия «интеллектуальная собственность» приводит к законодательной неразберихе и упрощенной трактовке несопоставимых законов, а сама сущность интеллектуальной деятельности творца и ее общественная полезность игнорируется в угоду относительно небольшого бизнес-сообщества.
Российская специфика
Недавно российская Госдума приняла во втором чтении поправки к четвертой части Гражданского кодекса РФ, регулирующие отношения в сфере интеллектуальной собственности. Законопроектом, в частности, определяется перечень видов интеллектуальной деятельности, подлежащих правовой охране (произведения науки, литературы и искусства, секреты производства, изобретения, промышленные образцы и полезные модели, фирменные наименования, программы для ЭВМ, базы данных, коммерческие обозначения, товарные знаки и др.).
Существующее законодательство предлагается кардинально пересмотреть и изменить многие нормы правоприменения. Это значит, что в течение нескольких лет придется перенастраивать систему, переучивать сотрудников милиции, судей, адвокатов, отслеживать появление новых подзаконных актов и т.д. Возможно, процесс такой перестройки и стремление к унификации приведут к тому, что от принятия нового закона будет больше вреда, чем пользы. Однако есть в новых положениях и ряд позитивных изменений. В частности, это касается свободного использования произведений в информационных, научных, учебных или культурных целях. И хотя сегодня некоторые специалисты из бизнес-сообщества пугают тем, что либерализация ряда положений может вызвать массовый отток обладателей интеллектуальной собственности из страны, расцвет теневых производителей и обеднение малобюджетных отраслей культуры, нельзя не отметить и положительного влияния поправок в плане общественной пользы.
В конце концов, для борьбы с пиратством важнее практика правоприменения, а не формальное изменение тех или иных законов, хотя, конечно, законодательная инициатива диктует основные направления вектора правоприменений. Однако некоторые тенденции нового законодательства в сфере интеллектуальной деятельности настораживают, в первую очередь это касается области секретов производства и коммерческой тайны. Вот здесь теперь, напротив, допускается расширенное толкование.
Сайт российской пиратской партии
Отметим, что, хотя все члены ВТО в соответствии с международными соглашениями обязаны соблюдать законы об интеллектуальной собственности, национальные законодательства разных стран могут иметь ряд отличий, а следовательно, и соответствующие права являются по своему объему национальными. Что касается секретов производства, то они вообще нигде не регистрируются, подобно другим видам интеллектуальной собственности, и не являются предметами статутов. Требования по получению охраны секретов производства определяет судебная система каждой страны, так что тут допускаются любые отклонения от международной практики.
Да, законы об авторском и смежных правах принимать необходимо, Россия является участницей значительного количества крупных международных соглашений в данной области и до сих пор не давала повода усомниться в добросовестности выполнения ею своих обязательств. Однако не следует бежать впереди паровоза и ужесточать соответствующие законодательства больше, чем это делают соседи. Тогда и обладателям интеллектуальной собственности из страны некуда будет бежать, и собственное население не пострадает.
Напротив, необходимо внимательно следить за теми послаблениями в области защиты интеллектуальной собственности, которые предпринимаются в других странах, и перенимать такого рода опыт. Например, недавно Бюро авторских прав США опубликовало перечень из шести классов нарушения авторского права, которые не будут преследоваться по закону (эти правила вступили в силу с 27 ноября 2006 года и будут действительны до 27 октября 2009-го). Благодаря этому преподаватели университетов смогут копировать фрагменты видео- и аудиозаписей с защищенных от копирования дисков для использования этих материалов в своих курсах.
Разрешено также копирование программных приложений и видеоигр, распространяемых в форматах, которые считаются устаревшими и для работы которых требуется оригинальный носитель данных или специфическое аппаратное обеспечение.
Взлом кодов, защищающих электронные книги, разрешен незрячим людям, чтобы они могли использовать программы для декламации текста.
Что касается мобильных телефонов, хотя это решение лежит вне образовательной сферы, то глава Библиотеки Конгресса, шефствующей над Бюро авторских прав США, разрешил взламывать предустановленный софт, ограничивающий доступ пользователей ко всем функциям телефона (к примеру, выход в Интернет только в рамках услуг основного контракта).
И наконец, специалистам по безопасности разрешено искать уязвимости в системах защиты от копирования и создавать эксплоиты в научных целях. И эти «поблажки» были приняты именно в той стране, которая ранее в области авторского права традиционно придерживалась принципа «всё или ничего».
Может и нам последовать примеру США? В конце концов, чем дальше российский рынок будет уходить от зачаточного состояния, тем меньший процент пиратской продукции будет использоваться как корпоративными, так и частными пользователями. И произойдет это естественным образом, а не по инициативе сверху. Например, по последним данным Института сотрудничества в целях развития (IDC), количество случаев применения нелицензионного ПО сократилось в России за последний год с 87 до 83%. Кстати, убытки разработчиков программного обеспечения, как ни странно, не снизились, а, наоборот, увеличились с 1,1 до 1,625 млрд долл. По мнению специалистов IDC, ничего необычного в этом нет, так как развитые ИT-рынки отличаются более высокими потребностями в сложных и дорогих программных продуктах, что приводит к резкому увеличению финансовых рисков разработчиков. Например, один из наиболее благополучных в плане пиратства рынков — североамериканский, на котором нелицензионным оказывается лишь каждый пятый программный продукт (21%), — приносит разработчикам убытков в десятки раз больше, чем неблагополучный российский рынок.
 |
|
